____________________________________________________________

115522, Москва, ул. Москворечье, дом 7, тел. 324-41-05

В Верховный Совет Российской Федерации 

Ко мне обратились представители "Союза защиты детства и отцовства" с просьбой высказать свои суждения по конфликтным ситуациям, связанным с отчуждением детей и подростков от одного из родителей, а также бабушек и дедушек при разводе родителей.

Вовлечение детей и подростков в межличностные конфликты взрослых при распаде семьи, лишение их привычных условий жизни и достаточного общения с родственниками по одной из линий являются факторами, тяжело травмирующими психику и приводящими к разным нервным и психическим расстройствам.

Одной из причин нарастания распространенности психической патологии среди детей и подростков в последние годы является учащение распада семьи, приводящее к эмоциональной депривации детей.

Это усугубляется несовершенством законодательства, жестко регламентирующего возможности общения одного из разведенных родителей и его родных с ребенком.

Анализ нервно-психической патологии у детей и подростков выявляет, что процент неполных семей встречается в 48% случаев, что в несколько раз превышает здоровую популяцию. Наш многолетний опыт работы с детьми и подростками, страдающими нервно-психическими заболеваниями, показывает, что основная роль в их происхождении и затяжном характере течения принадлежит длительным или хроническим психотравмирующим ситуациям, чаще всего связанным с конфликтной обстановкой в семье. Это совпадает с зарубежными и отечественными литературными данными.

В заключении мы считаем необходимым еще раз подчеркнуть, что насильственные ограничения контактов, разлука детей и подростков с одним из родителей и ближайшими родственниками, использование детей как орудия мщения и шантажа наносят часто непоправимый вред их психическому здоровью и недопустимо с позиций гуманизма. 

Главный подростковый психиатр и психотерапевт г. Москвы профессор Б. З. Драбкин. 1993 г.

В середине 80-х годов группой московских медиков и специалистов по семейным отношениям была предпринята попытка создания комиссии при Моссовете по решению проблем воспитания детей в распавшихся семьях. Едва начав работать, комиссия была разогнана по негласному распоряжению высокопоставленных партийных начальников. Как видим внутрисемейный феминизм – это теневая политика, которую поддерживали и поддерживают в темных углах правящей бюрократии.

Приводим один из документов этой комиссии. Просим отозваться ее членов. Проблема требует решения! Как писал поэт Ю. Ким: "Ведь правда моя очевидна, ведь белые нитки видать, ведь людям должно же быть стыдно таких же людей не понять!". Надеемся на Людей!

Многочисленными клинико-эпидемиологическими исследованиями отечественных психиатров и психологов неоспоримо установлено, что у детей и подростков, лишившихся одного из родителей (главным образом отца) достоверно увеличивается тяжесть и число невротических расстройств.

Сравнение больших групп московских школьников-подростков с батумскими позволило установить, что у москвичей выше распространенность невротических расстройств, что в первую очередь связано со структурной особенностью семей (в Батуми в основном сохранен полный тип семьи со значительной ролью отца; в Москве в основном малодетная неполная, то есть с одной матерью, семья).

В советской печати вопросам необходимости правильного воспитания детей обоими родителями, особенно находящимися в разводе, уделяется значительное внимание. Отмечено, что однобокое воспитание одной только матерью "грозит такими прорывами в воспитании, которые невозможно восполнить". Общение второго родителя (отца) предполагает возможность нерегламентированного ( то есть не определенного часами) контакта с ребенком ("Литер. газета" за 12.05.71, статья к. ю. н. А. Пергамент и к. ю. н. Р. Каллистратовой "Любовь, но не по принуждению").

В статье профессора И. Кона "Отец" ("Неделя", №991) отмечается, что "дети, выросшие без отца, часто имеют пониженный уровень притязаний, у них выше уровень тревожности, чаще встречаются невротические симптомы, мальчики с трудом общаются со сверстниками, хуже усваивают истинно мужские роли, но гипертрофируют некоторые мужские черты: грубость, драчливость. Часто ребенок начинает бунтовать против крайней зависимости от матери, либо вырастает пассивным, вялым, физически слабым".

В печати неоднократно отмечалось, что тот из родителей, кто препятствует общению с ребенком, наносит сильную травму самому ребенку ("Неделя", №987, с. 11, "Московская правда", 03.02.80, ст. М. Яковлевой, "Правда", 10.12.79, ст. В. Ткаченко).

В печати приводятся примеры возникшей ненависти детей к матери, которая после развода воспитывала ненависть к отцу ("Правда", 28.02.79, ст. М. Крюкова).

Отмечено, что на ребенка оказывает разлагающее влияние тот из родителей, кто препятствует общению с другим родителем, при этом общественность должна вмешаться в дела такой семьи, вплоть до лишения того или иного родителя родительских прав. Приводится случай кражи ребенка матерью, с дальнейшим запретом видеться с отцом ("Огонек", №7, 1979 г., ст. С. Калиничева "Осторожно: дети").

Отмечается, что часто при попытке отца воспитывать ребенка, бывшая жена встречает его бранью, даже после решения суда не дает видеться с ребенком ("Правда", 10.10.81, ст. А. Колесник "Кукла для матери"), что, конечно, создает для ребенка сильную психотравмирующую ситуацию. В печати приводятся примеры невротизации ребенка матерью, которая превратила его "в орудие мести, торга, оскорбленного самолюбия", особая психотравмирующая ситуация возникает у ребенка в том случае, когда в его присутствии "мать делится с дворовыми кумушками о попытке отца видеться с ребенком" ("Известия", 08.09.81, ст. И. Овчинниковой "Разделу не подлежит").

Таким образом, если под воспитанием понимать психологическую коррекцию поведения и формирования личности, следует отметить, что только материнская коррекция приводит к неравномерности и непоследовательности в воспитании. Ребенок сам по себе достаточно объективен и старается по своей природе поддерживать связь с обоими родителями. Однако после развода мать часто препятствует ему в этом, у ребенка возникает внутриличностный конфликт. Это, по существу, длительная психотравмирующая ситуация, откуда берут начало невротические реакции, а позже – неврозы.

У детей и подростков любая психопатология начинается с поведения. Если это невротическая ситуация, ребенок стремится замкнуться, тем самым усиливается интенсивность невротической реакции. В дальнейшем личностная патология ведет к выраженным антисоциальным (делинквентным) действиям, что в свою очередь, усиливает порочный круг психотравмирующей ситуации.

Дети остро реагируют на любое нарушение семейного стереотипа. В 60% случаев они дают различную психогенную реакцию, из этих 60% около трети переходит в развернутые психогенные заболевания: неврозы и личностные нарушения, а также отклонения в поведении, вплоть до противозаконных. В то же время на примере изучения большой однородной группы батумских сверстников, живущих в полных семьях, с отцами, играющими определенную роль в семье, – указывается, что постоянный контроль обоих родителей сглаживает психотравмирующую ситуацию и почти исключает нарушение поведения. При этом основные психотравмирующие ситуации перемещаются в область межличностных отношений подростков, которые не бывают длительными, поддаются коррекции и, как правило, контролируются преподавателями (М. А. Лебедев, там же).

Кассин В. Ю., доктор медицинских наук. 1985 г.

… частым… обстоятельством является отсутствие отца ("патернальная депривация").

Последнее касается многих детей, живущих со своими незамужними или по иным причинам одинокими матерями. Если нет ни вспомогательного, ни уравновешивающего влияния отца, то естественно, что значение личности матери становится намного большим, чем при нормальных обстоятельствах. А так как именно в случае одиноких матерей имеется достаточно поводов для предположения большего участия недостаточно уравновешенных личностей, следует предполагать также угрозу повышенной опасности из-за скопления неблагоприятных факторов. К этому следует добавить еще несколько важных обстоятельств. Как показывает обычный опыт и как это было также доказано социологическими исследованиями, функции отца в семье претерпевают сравнительно быстрые и серьезные изменения. В современном обществе – правда, не равномерно во всех слоях населения, однако все же заметно – отцы значительно больше, чем ранее, принимают участие уже в уходе за грудными детьми и в их воспитании, причем в семьях возникает сотрудничество между мужчиной и женщиной, какого прошлые поколения не знали. На фоне данного социального развития отсутствие отца проявляется, таким образом, намного более тяжко, чем в прошлом, когда вся работа с ребенком и около ребенка представляла исключительно "женское дело".

Ребенок, растущий без отца, лишен важного мужского примера, который особенно значителен для мальчиков старшего возраста в регуляции их поведения, но важен также и для девочек в качестве модели их будущего партнера. Ребенок без отца страдает также, как правило, от недостатка авторитета, дисциплины и порядка, которые в нормальных условиях олицетворяются отцом.

Ребенок, растущий, главным образом, без отцовского авторитета, бывает часто недисциплинированным, несоциальным, агрессивным в отношении взрослых и детей.

Если место отца занимает в семье отчим, а иногда дедушка, то депривационные влияния подавляются, зато здесь более благоприятная почва для развития различных конфликтов, причем невротические расстройства, возникающие на данной основе, являются, очевидно, весьма частыми.

Выдержки из книги психиатра А. И. Захарова, 1986 г.

В наиболее неблагоприятной ситуации оказываются мальчики, в семье которых недостаточна роль отца или произошла перестановка семейных ролей, когда бабушка заменяет мать, а мать – отца. Драматическая ситуация наблюдается в распавшейся семье. Если на девочек уход отца оказывает максимальное травмирующее воздействие в младшем дошкольном возрасте из-за потери эмоционального контакта с ним, то для мальчиков разлука с отцом является более тяжелой в старшем дошкольном возрасте, когда отсутствует возможность для идентификации с его мужской ролью. Тогда у девочек существует большая вероятность появления эмоциональных расстройств преимущественно истерического круга, а у мальчиков – неуверенности в себе и страхов в результате чрезмерной опеки и тревожности со стороны взрослых, заменяющих отца, и проблем в общении со сверстниками того же пола.

В другом варианте у мальчиков из неполной семьи нарастают протестные формы поведения. Мальчики болезненно заостренно пытаются утвердиться в мужской роли, компенсируя этим недостаток общения с отцом. Они стремятся лидировать среди сверстников, но не всегда достигают успеха. В результате возникает агрессивная реакция на несоответствие своим ожиданиям и требованиям. Такие мальчики нередко попадают под влияние более старших ребят, ведущих себя, по их мнению, как "настоящие мужчины". При наличии протестной и нередко агрессивной формы поведения, как правило, отсутствуют страхи, в том числе свойственная старшему дошкольному возрасту боязнь огня и пожара. Наоборот, этих мальчиков привлекает игра со спичками, что приводит в ужас матерей, которые не знают, куда девать их неукротимую энергию, ненасытное желание играть в подвижные и шумные игры-сражения. Зато мальчики гордятся успехами в игре, своим умением преодолевать трудности и противостоять опасностям, так же, как они могли бы гордиться этими качествами отца, подражая ему в реальной жизни.

С. 50

* * *

... отметим то, чего не хватает детям для их полноценного психического развития: своевременной эмоциональной поддержки и понимания взрослыми своеобразия формирования их характера, признания в семье или среди сверстников; непосредственности в выражении чувств (когда дети становятся скованными, напряженными, чрезмерно серьезными, воспринимают все слишком буквально, теряют способность понимать шутку и юмор); жизненного тонуса, бодрости, душевного подъема, воодушевления; уверенности в себе и решительности в действиях и поступках; способности легко устанавливать контакты и длительно поддерживать их на взаимоприемлемом уровне; гибкости и непринужденности в отношениях, умения принимать и играть роли.

Понять причину различных семейных аномалий помогает взгляд на неврозы у детей как на отражение проблем семьи в трех поколениях: прародителей, родителей и детей. В этих поколениях происходит уменьшение выраженности характерологических изменений, в наибольшей мере представленных в прародительской семье, и увеличение невротических, эмоциональных в своей основе и психогенных по происхождению изменений личности. Центром перекреста характерологических и невротических отклонений в семье будут родители, дети которых больны неврозами. Изменения личности родителей, а то и невроз у матерей часто предшествуют развитию невроза у детей, способствуя возникновению конфликтных отношений в семье и проблем в воспитании как главных факторов невротизации детей.

Авторитарность бабушки предопределяла в свое время такие черты воспитания дочери, как несколько формальный, недостаточно теплый эмоциональный контакт; навязывание мнений и диктат решений; однозначность суждений и их категоричность; повышенная требовательность; нетерпимость к чужому мнению и предвзятость оценок (другими словами, эта бабушка была "всегда права"); недоверие к способности дочери быть самостоятельной и уметь постоять за себя, мотивированное убежденностью в наличии постоянной, идущей извне опасности, от которой нужно во что бы то ни стало защитить ребенка всеми доступными способами, в том числе чрезмерной опекой и контролем ("сверхценная идея"); негибкость отношений, их односторонность.

Проявлением авторитарных черт бабушки была и недостаточная индивидуализация в отношениях с более эмоционально чувствительной дочерью, непонимание своеобразия формирования ее личности (как сказала одна бабушка: "Со своими детьми я познакомилась, когда они стали взрослыми, только тогда я поняла, какие они").

Помимо указанных черт характера, бабушка обладала и высокой тревожностью, склонностью к беспокойству, которая провоцировала развитие страхов у дочери. Дочь же, став матерью, переносила их на своих детей.

Типичным было и заостренное чувство долга, обязанности, повышенная принципиальность, т. е. комплекс гиперсоциализированных черт характера, подчеркивающий своего рода заданность в отношениях с дочерью и недостаток непосредственности в выражении чувств к ней.

Сложные и нередко конфликтные отношения были у матери и с мужем, отцом ребенка. Если в начале брака она в известной мере идеализировала мужа, восполняя нереализованный эмоциональный контакт со своим отцом в детстве, то в дальнейшем реальность жизни заставляла пересмотреть некоторые из ранее неосознанных установок в браке, что не было полностью успешным, если к тому же учесть и известную контрастность черт ее характера и темперамента по сравнению с мужем. Вместе взятое это являлось дополнительным источником напряжения в семье обычно в виде недовольства матери менее активным, чем она, мужем.

Если мать вступала в открытый конфликт с ним, то ребенок определенным образом был защищен от некоторых крайностей отношения со стороны обоих родителей, разряжающих друг на друге свою нервную энергию. Если же ребенок вовлекался в конфликт между родителями, являясь в ряде случаев его незримым эпицентром, то недовольство родителей друг другом, не проявляясь внешне, переносилось на ребенка. Тогда один родитель запрещал делать то, что разрешал другой.

Теперь обратимся к отцу, чтобы понять, почему он, как и мать, оказался несостоятельным в роли воспитателя. Его мать не обладала авторитарными чертами личности, как мать жены, но также была тревожной и еще более опекающей. Всем этим она создавала невротическую привязанность к себе у сына, в чем-то способствуя формированию у него впоследствии несамостоятельной позиции в решении семейных вопросов. Невротическая зависимость от матери подчеркивалась незначительным влиянием отца на сына. Недостаточный опыт общения с отцом и отсутствие приемлемой модели мужской идентификации ослабляли формирование отцовских чувств у мальчика и юноши, что неблагоприятно сказывалось в дальнейшем на воспитании его собственных детей.

В приведенной схеме прародительских семейных отношений обращает [на себя] внимание диссонанс мужского и женского влияния на формирование личности будущих супругов и родителей. Недостаточное мужское, отцовское влияние находится в контрасте с избыточным женским, материнским, что способствует возникновению трудностей в супружеских отношениях и воспитании детей.

Если мать ребенка, ввиду отсутствия эмоционального контакта со своим отцом в детстве, оказывалась несостоятельной прежде всего в роли супруги, предъявляя повышенные, нередко аффективно заостренные требования к мужу, то последний оказывался несостоятельным в роли отца, поскольку не имел опыта общения со своим отцом в детстве.

Женщины, имеющие высшее образование, чаще в одностороннем порядке разрывают отношения с мужем (особенно, если в семье есть сын). Если в семье – девочка, разводы бывают реже, потому что мать образует с дочерью эмоционально обособленную диаду, даже находясь в конфликтных отношениях с мужем. Образовать такой союз с мальчиком сложнее, поскольку он стремится к общению с отцом. Только разведясь с мужем, мать получает возможность безраздельно доминировать в отношениях с сыном. При этом она нередко выходит из своей материнской роли, заменяя собой отца.

Не случайно данная ситуация наиболее характерна для мальчиков, больных истерическим неврозом. Их матери, будучи чрезмерно занятыми и принципиальными, не могут дать душевного тепла сыновьям, относясь к ним излишне формально и нередко так, как если бы они были строгими, не признающими никаких слабостей отцами. Тогда единственным доступным способом эмоционально приемлемой коммуникации с матерью являются невротические расстройства, вроде упорных страхов, навязчивого кашля, необъяснимых болей в животе и т. д. Подобные расстройства вызваны неосознаваемым мотивом привлечь внимание матери и смягчить ее излишне принципиальное отношение. Вместе с тем эти мальчики недостаточно самостоятельны и активны в преодолении трудностей. Во многом это следствие тревожной опеки не только со стороны матери, но и бабушки.

Подобное одностороннее женское влияние и составляет социально-психологическую структуру такой фактически псевдосемьи, искажающей нормальный ход эмоционального развития мальчиков и способствующей возникновению у них истерического невроза. Следовательно, этот невроз наиболее ярко демонстрирует проблему инверсии семейных ролей, столь характерную вообще для отношений в семье, где дети больны неврозами.

Перестановка ролей находит свое отражение и в полных семьях, когда отношение матери к ребенку отличается большей строгостью, принципиальностью, более частыми принуждениями и физическими наказаниями, чем отношение отца. В такой семье мать обычно занята больше, чем отец, одновременно доминируя и в сфере супружеских отношений. Все это создает известную видимость семейного равновесия. Если же отец пытается конкурировать с матерью, утверждая свою позицию, и тем более доминировать в семейных отношениях, то конфликт становится неизбежным. Заметим, что конфликт в рассматриваемых семьях необязательно подразумевает ссоры, а большей частью неярко выражаемое внешнее раздражение, недовольство и обиду в отношении друг друга.

Матери чаще, чем отцы, оценивают супружеские отношения и отношения с детьми как конфликтные. Это связано не столько с большей критичностью матерей, сколько с гиперсоциализированными чертами их характера, когда они излишне "правильно", нетерпимо и бескомпромиссно, а по существу формально и негибко относятся ко многим проблемам семейной жизни, требующим более эмоционально-щадящего и терпеливого подхода. Наиболее конфликтной диадой в семье будут отношения матери с отцом при наличии дочери, наименее – отношения отца с дочерью.

Нервно-психическая перегрузка, связанная с работой, конфликтные отношения в семье являются источником невротизации прежде всего матерей. В свою очередь, невротическое состояние матери еще в большей степени осложняет семейные отношения и во всех случаях увеличивает проблемы в отношениях с детьми.

Если подсчитать суммарное количество разнообразных конфликтов в семьях, где дети страдают неврозами, то их окажется значительно больше, чем в семьях со здоровыми детьми. Именно поэтому для детей с неврозами семья является скорее источником беспокойства и тревоги, чем источником безопасности.

Характерным является и скука, инертность, отсутствие ярких побуждающих впечатлений, сжатость и заблокированность чувств. Неудивительно, что в этих семьях нет детского шума, веселья, смеха. Внешние связи такой семьи ограниченны, и сама она представляет изолированную от внешнего мира группу, что сказывается и на детях, изолированных от общения со сверстниками.

Последнее, на чем мы остановимся, – это неполная семья. Она чаще представлена матерью и сыном, нежели матерью и дочерью. Несмотря на то что отца уже нет в семье, конфликт еще с большей силой разгорается между матерью и сыном. В неполных семьях он наблюдается в 2,5 раза чаще, чем в полных, что является дополнительным фактором большей невротизации мальчиков по сравнению с девочками, матери которых, наоборот, в 2,5 раза реже конфликтуют с ними в случае развода. При конфликте с детьми мать из неполной семьи значительно чаще, чем из полной, определяет их как упрямых. Другими словами, она проявляет категоричность и нетерпимость к общим с отцом чертам темперамента и характера сыновей.

Рассмотренные особенности взаимоотношений в семьях, где дети страдают неврозами, могут быть сгруппированы следующим образом: построение отношений в браке по типу невротического взаимодополнения при контрасте черт характера супругов; личностные изменения у родителей, а также невроз у одного из них; инверсия супружеских и родительских ролей; несостоятельность одного из родителей в супружеской роли или в воспитании детей; образование эмоционально обособленных диад, конфликтное противостояние по крайней мере одного члена семьи и использование одного из них в качестве "козла отпущения"; повышенная возбудимость и непродуктивные стрессы в процессе внутрисемейного общения; тревожно-депримированная эмоциональная атмосфера в семье и ее относительная изоляция от внешних связей.

С. 94-99

_____________________

* Имеются в виду аномальные черты характера и поведение, описанные в предыдущих главах книги

А. Н. Голик, психиатр, к. м. н.

"Труд", 13.06.96, с. 2. С сокращениями

В цивилизованных, как мы говорим, странах существуют специальные детские суды. Они решают все вопросы, связанные с юрисдикцией ребенка: где ему жить, с кого из супругов брать алименты. У нас же все это рассматривается в общем потоке судебной рутины.

Спрашивать ребенка, вникать в его душу, в переживания – это вообще особый случай. И получается (по закону!), у пьющей матери, например, больше прав на ребенка, чем у любящей бабушки. Пока эта мать не деградирует окончательно и ее не лишат родительских прав, ребенок обречен на скитания, голод, грязь, а нередко – и побои. И хотя после перестройки о правах ребенка заговорили и опубликовали декларацию, принятую ООН (более того, мы к ней присоединились), в реальную жизнь это понятие "не вписалось".

– Может быть, и так – не принялось.

– Да не требуется тут ничего особенного! Весь вопрос упирается лишь в ответственность за того, кого произвел на свет. Раз уж произвел.

Есть аксиомы, с которыми мы не спорим. Есть табу, переступать которые человечество не решается. Но разве не аксиома: родить ребенка – значит взять на себя ответственность за его здоровье, образование, адаптацию в нашем мире? Даже нелепо объяснять это. Но приходится.

– В зависимости от возраста реакции будут разные. У малышей даст сигнал соматика – то есть переживания идут как бы на физическом уровне. Потеря аппетита, сонливость или, наоборот, бессонница. Ребенок может просто заболеть – и мама думает, что простудился. И в шесть лет ребенок еще не скажет "Мама, у меня болит душа". Он будет ныть: "Мне скучно…".

– Да, так и отвечают, как правило, даже не предполагая, что у ребенка может быть депрессия. Он испытывает состояние горя. Оно, быть может, сродни тому, что испытывает взрослый, похоронив близкого человека.

Американцы описывают состояние горя в разделе психиатрии. Это еще не расстройство психики, но по некоторым параметрам его можно отнести к таковому.

– Обстоятельства, конечно, бывают разные. Кому-то развода просто не избежать. Но когда "не горит", подумайте о ребенке. Тут критерий простой: если вы не можете толком объяснить ему, почему разводитесь, значит, "резервы" у семьи еще не исчерпаны. И если даже вам кажется, что объяснение есть, но ребенок в силу незрелости мышления не может его понять, значит, в интересах ребенка – повременить, выбрать хотя бы на время какие-то варианты.

Может быть, это звучит назидательно и банально, но за ошибки должен платить тот, кто их совершает.

У нас же часто расплачивается невиновный – ребенок. Причем расплачивается всю жизнь. Кто-то не сможет создать семью. Кто-то женится, но понятия не имеет о роли мужа, отца. Кто-то успел перенять пороки отца, его ужасное отношение к матери – и теперь это "наследство" преследует семью сына.

И куда страшней могут быть последствия – психические заболевания. Например, шизофрения. Или остановка развития в результате сильного стресса в детстве.

Почему патриархальные семьи были стабильными? Потому, что у каждого там была своя роль. Я же, анализируя распавшиеся семьи, вижу: там все перемешано, перепутано, стратегии семьи не было. Все сразу вынуждена была брать на себя женщина – одновременно и мать, и бабушка, и дедушка, и отец. А половые роли должны быть четкими уже хотя бы потому, что их повторяют дети. В семье происходит стихийное научение: как относятся в ней друг к другу, так и ребенок в будущем будет строить свои отношения с другими. Курс семейной этики, который вводили в школах, был сам по себе неплох. Но он – пустой звук, если в доме совсем другое. Или вовсе никаких отношений нет.

– К сожалению, это сегодня распространенное и весьма уродливое явление. Прошу женщин не обижаться – уродливое с точки зрения интересов ребенка, которого воспитывает один, а не оба родителя. Даже если отца "заменяет" бабушка… Рано или поздно ребенок спросит: кто мой отец, где живет, кем работает, покажи фотографию. Будет спрашивать обо всем. И если бы женщина эту муку предвидела, неизвестно еще, решилась бы она родить без мужа или нет.

Это тоже к вопросу об ответственности за данную тобой жизнь. Мне очень странно слышать, как женщины говорят: "Я рожу для себя. Я выращу его сама – и не надо мне помощи от мужчины". Ей, может быть, и не надо. Но она не имеет права решать такие вопросы за другого человека – за будущего ребенка.

– Это уже из области морали. Все, что строится на обмане, – рухнет в конце концов. А эта травма еще тяжелее.

– Увы, это так. А дальше… Установлено, например, что уровень беспокойства матери-одиночки, ее тревожность, состояние фрустрации (рухнувших надежд) и постоянного ожидания напрямую отражаются на ребенке. Он вырастает нервным и неприспособленным к жизни.

– Одинокая женщина, если уж родила, то должна подумать, как восстановить статус-кво семьи для ребенка. Может, даже пойти на какие-то жертвы в отношении себя.

– Если хочет добра ребенку…

Когда мы говорим о здоровье подрастающего поколения, то имеем в виду, как правило, здоровье физическое. И за него родители в большинстве стараются отвечать. Но давно пора понять, что оно напрямую связано с психическим состоянием наших детей. Вот об этом здоровье тоже надо подумать. Если детская душа постоянно оплакивает потерю близкого человека – разве может пройти это безболезненно?

Беседу вела Н. Фокина